Я благодарю судьбу за подаренный мне случай прочесть рукопись романа российских писателей "Кольцо времени". Написанный в остросюжетном жанре приключений и фантастики, роман захватывает читателя с первых страниц, начиная с похорон писателя Никольского, чье тело - без головы - привезли из Петербурга в Малороссию, чтобы упокоить на родине, и заканчивая... опять же его похоронами, но уже с найденной головой, в том же бедном малороссийском селении девятнадцатого века! Во временном пространстве одного и того же события происходит полуторовековая напряженная борьба Добра и Зла, полная реалий современности и мистики, уходящей корнями в прошлые тысячелетия. В очередной раз со времен сумасшедшего открытия Эйнштейна в художественной литературе сделана попытка "озвучить" его формулы относительности времени сюжетностью бытия, проиллюстрировать математические расчеты временных загадок всех философов и ученых последних веков с точки зрения современного информированного исследователя этой области.
Достоевский и Джордано Бруно, Галилей и Микельанджело, Торичелли и Аюрвегда, Крапивин и Бах, тантризм и христианство, поклонение Богу и Дьяволу... В этой удивительной смеси авторам удалось логически провести сюжетную линию приключений маленькой археологической экспедиции 90-х годов России, подключив к их расследованиям журналиста и ученого Григория Бондаря (Джузеппе Нери).
Надо сказать, что почти до последних страниц образ Бондаря воспринимается, как схема героя, призванного информировать читателя о малоизвестных открытиях в области науки (в стиле писателя-фантаста И. Ефремова). Но как "поезд-призрак", появление которого не только интригует, но и цементирует весь роман в единое временное полотно, так и появившийся, казалось бы, не столь необходимый "прикладной" герой-ученый в конце романа становится едва ли не главным героем, вторым Лукавским, чьи мистические дьявольские эксперименты завязали в один узел весь сюжет повествования.
Хотелось бы сказать несколько слов о языке и стиле. Язык романа хорош - яркий, ёмкий, современный, и тяготеющий при этом к традициям прозы Одоевского (нечастый случай в литературных опусах последних лет), он, пожалуй, местами чересчур детализирует явления, натянуто-разговорно оформляет научную информацию, пытается преподносить психологические переживания героев через акмеистический ряд. Особенно это заметно в "итальянской" части романа, где, справедливости ради, надо заметить, Италия преподнесена со знанием очевидца. Вообще, впечатлению полной достоверности событий, происходящих в романе, мешают чересчур внезапные "переходы" героев из крайне положительных в крайне отрицательные. Это касается и образа "прекрасной Тамары", и Романа, и самого Бондаря. Так же, как и весьма равнодушная реакция героев на смертельные потери главных и эпизодических персонажей. Надеюсь, это не помешает тому, чтобы произведение, обретя "книжную форму" стало по-настоящему явлением.
А в общем, как я уже говорила, я благодарна судьбе за этот подарок. Дай Бог, чтобы роман увидел большой свет.

Светлана Суслова